нашла тут зарисовку

[Нему-идиотка]

- Нет, мне, конечно, не привыкать засиживаться до рассвета, но впервые задумался, что это вообще-то удручает. Прикинь! Печально, что никто не ворчит на тебя за бессонные ночи, за то, что ей я не уделяю должного внимания, что я вконец испортил своей работой наши отношения и далее и далее. Не то чтобы я скучал по скандалам. Нет, ими я как раз сыт по самое горло. Вымораживает невостребованность. Ну куда это годится, я,- нормальный, здоровый мужик не помню, когда последний раз приводил девушку к себе? Да я вообще не помню, как там звали мою последнюю девушку…
Григорий неодобрительно окинул взглядом очередной пузатый бокал с коньяком, возникший перед коллегой после ловкого движения рук бармена. Денис, конечно, пил и раньше и в том числе все с тем же Кулагиным и все тот же коньяк, но признаться честно, «напивающегося Дениса» Гриша видел впервые. Значит, прав был редактор ДТВ, когда попросил его попридержать пьянки друга.
- Денис, ты хоть понимаешь, какой бред несешь? – осторожно поинтересовался Кулагин.
- Ты о чем? – «уговорив» очередной «дриньк», спросил Гребенюк.
- Обо всем, что ты только что нагородил. О невостребованности своей, о девушках… Если надоело одиночество – пойди с кем-нибудь познакомься. Раз у тебя хватает времени напиваться в хлам, то и на это найдется.
- Какой ты жестокий…
- Я не жестокий, я – справедливый. День, я тебе зла не желаю, все понимаю – иногда хочется выпить, расслабиться… Но, блин, реально – после тебя же сегодня в оперативном фургоне дышать нечем было! А я там, между прочим, часами торчу как сельдь в консервной банке. И так уже с добрую неделю! Ты чего, Денис?
- Как сельдь в консервной банке! – сидящий рядом с ним мужчина засмеялся в голос и чуть не упал с высокого стула. – Ой, я себе это представляю! Ты – с большущими глазами, пряного посола и еще пара таких же, как ты в нашем фургоне….
- Это не смешно! – терпение Кулагина стало медленно, но верно идти на убыль.
Он обещал с ним просто поговорить. Что дернуло его давать такие опрометчивые обещания, Григорий сам до сих пор еще не понял. Разве переубедишь словами 28-летнего «мужика», если он решил напиться?
- Не злись… - продолжал смеяться Гребенюк. - Ты когда злишься, у тебя глаза становятся как у козы.
- В каком смысле? – сдержаться становилось все сложнее.
- Такие же печальные!
- Идиот – прошипел Григорий и стал со стула. – Ты как хочешь, а я пошел домой! Доделывать сценарий, который кто-то не может дописать скоро как неделю! Кто же это такой? А? Ты не знаешь, кто бы это мог быть, Денис?
- Ну, допишу я его, допишу! Вот, блин, что нельзя один раз отдохнуть что ли? – возмутился уже его коллега.
- Нет, уж! Дописать его нужно было вчера! Отдыхай, невостребованный ты наш! - Кулагин развернулся к Денису спиной и направился к выходу.
Медленно, чтобы сквозь шум и веселье бара можно было слышать недовольное ворчание друга, как тот расплачивается с барменом, отказывается, почти отмахивается от предложения вызвать такси и не совсем уверенной походкой направляется за Гришей. Три метра до двери, в которые уложилось, чуть ли не семь шагов, небольшая остановка уже на улице, чтобы достать сигареты. Пара затяжек и … оп-па! Гребенюк уже стоит рядом.
В машину правда его приходиться чуть ли не укладывать, но, слава Богу, при этом Денис хоть молчит и не сопротивляется. Только ворочается пару раз, в попытке удобнее устроится на заднем сиденье. Глядя на это зрелище, уже у Григория к горлу подкатывает волна смеха.
- Блин, чувак, ты - реальный балбес! – вполголоса смеется Кулагин и заводит двигатель. – Интересно, если меня остановит ДПС, как я буду объяснять, почему ты не пристегнут?