[Нему-идиотка]

Перед Уильямом стояла сложная задача, практически невыполнимая – объяснить молодому пилоту, что такое... Рождественское чудо.

На Централи тоже существовала альтернатива сего праздника, но Луис и праздники... Такаги откровенно было все равно. Леннокс это так просто оставить не мог, ибо это мешало наслаждаться жизнью самому, а за комментарии Луиса хотелось прибить. Поэтому, прихватив контрабандную книгу рождественских историй, он отправился просвещать пилота. Должно же что-то его задеть! Были вещи, способные растрогать даже самого Леннокса – значит, и до Луиса дойдет.

– Добрый вечер, – молодой мужчина с сомнением посмотрел на гостя с простой бумажной книгой в руках, – чем обязан?

Леннокс протиснулся в квартиру и, погладив Волосатый террор, сел в кресло.

– Ты спрашивал про мое странное поведение, песни и нелепый свитер. Вот, пришел тебе объяснять – это Рождество.

Луис сел на кровать и подпер подбородок кулаком.

– Рождество – это праздник на планете Земля, празднуемый христианами. Не вижу связи с происходящим с тобой.

Леннокс стал объяснять, что это помогает создать настроение и заразить им других, особенно рождественские гимны и просто песни. Луис фыркнул – у него было свое мнение насчет вокальных данных землянина, хотя многие старались ему подпеть, и это звучало фальшиво.

– Но ведь они улыбались, – Леннокс ухмыльнулся, увидев, что пилот задумался. и искренне надеялся что не над очередной не очень безобидной шуткой.

Леннокс открыл книгу и, пользуясь молчанием переваривающего информацию Такаги, стал читать вслух одну из самых важных историй –«Рудольф, который спас Рождество».

– Глупый и самонадеянный, – изрек Такаги, не дослушав сказку, – что он может в такой ситуации? Бессмысленная трата ресурсов. Надо было корректировать дату вылета с учетом метеоусловий и не изобретать..

– А ты дослушай! – парировал Уильям. –Мне вот он кое-кого напоминает, –мужчина продолжил рассказ.

Дальше Луис то и дело вставлял комментарии, но слушал внимательно, иногда спорил. В глазах появились живость и заинтересованность. Под конец он расхаживал по комнате, растрепанный, фыркающий – сущий мальчишка.

– Садись, я расскажу тебе еще одну сказку.

Луис завалился на кровать, готовясь, видимо, снова что-то доказывать – и глупости, и невозможности чудес.

«Жил-был мальчик, и он не верил в чудеса, он был холоден ко всем – злой демон заморозил его сердце. Но друзья и семья не оставили его, и все же он был другой и почти всегда – один. И все-таки тот мальчик так и оставался добрым в глубине души, хоть и не мог больше улыбаться; он делал все, о чем его попросят, и слушался старших.

Однако демон решил заполучить еще одно сердце и задумал похитить еще одного мальчика. Колючий туман накрыл этот мир и потянулся к каждому пламенному сердцу, но не пускали его в дом тепло и радость, только один мальчик оказался на улице и, запнувшись, не смог убежать от страшного холода.

– Беги! – мальчик с холодным сердцем кинулся к нему и закрыл собой, защищая до прихода старших, изгнавших туман.

Это мальчик не верил в чудеса, но сам сделал чудо – спася жизнь и выжив после страшного касания демона. Иногда чудеса – это не что-то невозможное, это то, что мы создаем сами. Это любовь, прощение и понимание».

Луис смотрел как-то странно на Леннокса.

– Так нечестно, – пилот растянулся на кровати, – это...

– Мяяяяяу! Мр-раааау-у! – кошка, до сего момента спавшая, начала громко и возмущенно орать. Луис посмотрел на нее как на предательницу.

Леннокс засмеялся: он надеялся, что до пилота дошло все, что он вкладывал в короткую, только что сочиненную сказку. Прокатило, не хуже, чем с Аннабель.

На следующий день вся Централь, завидев Луиса, сначала тормозила, терла глаза или оптику, а потом, словив еще багов от осознания, шла дальше. Кикыш чуть системный глюк не схватил, завидев Луиса в шарфе с джетами с красными диодами на носовой части. ДуосЭко потребовал мандаринов и такой же шарфик.

а у меня назрел вопрос - откуда у Луиса такой шарфик?)